Исходя из тактики проведения боёв того времени и состава участников битвы, основные события уложились во времени в полчаса. Максимум – час. Остальное выпало на преследование разбитого русскими войсками противника.
Исторические источники указывали на место Куликовской битвы между реками Непрядвой и Доном. Долгое время это вызывало сомнения – из-за того, что с течением веком местность сильно изменилась, на ней образовались овраги, сами реки изменили русла, а поля заросли кустарником и даже лесом. Но новейшие методы исследований и сделанные на Куликовом поле находки-артефакты подтвердили правоту летописей. После тщательного просеивания земли и принятия во внимание даже таких локальных особенностей почвы, как концентрация в ней окислов железа и меди, удалось идентифицировать нательные крестики, обломки доспехов и оружия, не обнаруженные трофейными и похоронными командами.
До XIX века эта битва была известна историкам, как «Битва на Дону». Название «Куликовская» она получила позже.
Поле битвы имело размеры 2 километра в длину и 800 метров в глубину. Такое расположение войск, навязанное Мамаю Дмитрием, (да ещё ограниченность места битвы оврагами по бокам) обусловило невозможность применения излюбленной тактики монголов – удар конницей с разбегу и охват войск противника с тыла.
Хотя, по уверению летописцев, русское войско числом доходило до 200 тысяч, скорее всего, реальных бойцов было одна пятая часть от этого числа. Да и то основная их масса оставалась в резервах за рекой – Куликово поле не могло вместить такого огромного количества людей. Тем более, столько же было реальных участников с монгольской стороны. Тесно было на Куликовом поле.
Среди имён участников сражения на Поле Куликовом фигурируют около 500 представителей тогдашней знати. Но эти данные взяты из более поздних источников, и ясно, что большинство поименованных в них не имели к реальной битве никакого отношения. Просто было почётно иметь среди своих предков участников столь знакового для русской истории сражения. Как среди западноевропейской знати было почётным иметь предков, участвующих в сражении на Каталаунских полях.
Дмитрий участвовал в сражении, переодевшись в доспехи простого воина, и, насколько это было возможным, руководил боем из рядов. Его же доспехи были надеты на боярине Михаиле Бренко. Простые воины русского войска не обманулись гибелью «князя» в золочёных доспехах и не пали духом, на что рассчитывали ордынцы, убив подставного князя.
Благодаря Куликовской битве Русская православная церковь обрела икону Донской Божьей матери. Вплоть до 1 мировой войны у этой иконы совершались молебны для отражения любых вражеских наступлений. Сейчас икона Донской Божьей матери хранится в Третьяковке.
Ни Дмитрий, ни его потомки в двух поколениях не планировали выхода из-под монгольской руки («игом» это назвали спустя века) полностью. А на битву с Мамаем решились только потому, что знали о его узурпаторской роли в Золотой орде. После Куликова поля Русь продолжала платить дань, хотя уже в меньшем размере, но зато эта битва показала потенциальные возможности русских ратей, больше ордынские войска не решались на прямые боестолкновения. Полностью выйти из-под власти Орды удалось только 100 лет спустя после Куликова Поля, во время стояния на Угре.
Вряд ли Дмитрий получал прямое благословение от Сергия Радонежского: такой шаг мог расстроить планы князя из-за вражеской агентуры на русских землях, от которой не укрылось бы столь знаковое событие. Скорее всего князь получил общее благословение от какого-нибудь церковного иерарха. Благословление от самого Сергия должно было повысить его значимость в рядах простого народа.
Путь к Куликову полю проходил мимо земель враждебного Москве рязанского князя Олега. Он мог бы напасть на воинские колонны на марше, когда они были наиболее уязвимыми. Но не сделал этого – ссориться со многим князьями сразу из объединённого войска Олег не решился. Зато неоднократно нападал на княжеские обозы с трофеями и ранеными на их обратном пути в Москву и Коломну.
Куликовская битва была значимым событием не только на Руси, о ней очень быстро узнали и много писали западноевропейские источники во Франции, в Германии, в Византии.